Свисток

Свисток был приделан к Чайнику. Родились они в один день, и с тех пор жили с ним дружно, параллельно работая на своего хозяина, любителя чая. Причем каждый выполнял свою работу, Чайник грел воду, доводя ее если не до белого каления (не видно, что там внутри него творится), то до кипения – точно. А Свисток радостно, громко и пронзительно возвещал всему миру про закипание и готовность к чаепитию. Обычно после этого гости этого бренного мира радостно сбегались, на стол ставили красивые чашки с блюдцами, клали ложки и тарелочки для угощения и начиналось ежедневное пиршество.

В некоторых царствах-государствах так любили эту процедуру, что гордились своей способностью разорвать булочки в клочки. И так и говорили всем и каждому:

— О, клок пора получить!

Ну, как-то так.

Чайник был умеренно пузатый и имел блестящую карьеру. Старомодный по характеру, он не признавал электричества, только прямой, непосредственный  нагрев. Дежурные по кухне не забывали его купать, и с увлечением «чистили перышки», то есть начищали бока до зеркального блеска, при этом не царапая полировку.

Свисток же считал себя самым важным элементом этой процедуры, и был в чем-то прав. Что толку от холодной воды в чайнике, и даже от кипящего кипятка, если он, Свисток, не протрубит об этом на весь мир? Известно ведь, и солнце не всходит до петушиного крика.

Свисток был весьма скромным. Со стальным характером в основе, он украсил себя небольшой дырочкой посередине и широким черным кольцом. А из инструментов имел черный же флажок, которым его приподнимали, чтобы он не получил ожог от горячей льющейся воды.

Свисток и выданный ему в помощь Чайник много лет исправно несли службу. Бывали и сложные моменты, когда на призыв Свистка никто не приходил, и уже выходил весь пар, а Чайник по инерции грелся. Но такое бывало редко.

Но однажды произошли изменения. Чайник со Свистком расстались. Конфликта не было, но после долгих лет совместного труда накопилась определенная доза усталости материалов. Теперь каждый стал жить своей жизнью.

Прожитое просто так не зачеркнешь, привычки и привязанности – это не прихватки, приоритеты легко не поменяешь. Чайник и Свисток стали гражданской парой. Никто не спрашивал, как другой проводит время, просто они встречались, были вместе и снова расставались.

Но однажды случилось необъяснимое. Свисток пропал. Чайник был весь на измене, не знал, что сказать или сделать, всячески привлекал внимание к ситуации, например, наполненный водой выскальзывал из рук, щедро выливая на пол воду и тем подавая сигнал Хозяину. Дескать не только убирай, но ищи Свисток. Не ленись. Давай вернем его в семью, а?

Воду вытирали, уголки обшаривали, но пропажа не находилась. Чайник понимал, что для такого абшида были веские причины, и все сильнее закрадывалась мысль о его похищении, пленении, насильственном удержании и пытках.

— Нет, Свисток не предатель! – был уверен Чайник. – Если что, то он будет или свистеть легальную песню, или замолчит навеки. И горькая слеза сочувствия скатывалась по его носику, оставляя след на скатерти.

Шло время. Минута за секундой, сутки за часом, месяц за неделей. Порядок устоялся. Теперь хозяин прямо заглядывал в носик, и смотрел, кипит или не кипит? Повышенное внимание могло быть лестным, но важнее было восстановить status quo.

И вот однажды радость вернулась в дом. Чайник так ошалел от счастья, что даже ничего не сказал, а только прижался к своему дружку. Щедро поливая его водой, он пытался смыть со Свистка всю накопившуюся грязь, помогая забыть пережитое. А забывать было что, очевидно. Свисток изменился внешне, заматерел, полностью потерял следы былой черной пластмассы, которые считал прообразом ливреи.

— По случайности, немного отстав от Чайника, - начал свой рассказ Свисток, - я попал в плен. Причем все время я был рядом с тобой, сантиметрах в сорока. Один раз я даже видел, что вы меня ищете, но, связанный сухой атмосферой крепче, чем кляпом, я не мог издать ни звука, не мог ни шевельнуться, ни как-то подать сигнал. Это было трудное время. Знать, что вы беспокоитесь, переживаете, слушать ваши разговоры обо мне – и не иметь возможности даже свистнуть. Но ваша вера в меня – вот допинг, который помог мне выстоять, вытерпеть все невзгоды. А терпеть было что. Меня держали в печи, пытая огнем, пытались перевести из твердого в аморфное состояние, но не сломили!

Кстати, я там был не один. Со мной вначале были три консервные крышки, а потом одну куда-то забрали. Я так за нее переживаю, а вдруг к ней применят кислоту? Может, спасем подружек?

— Обязательно спасем! – в один голос воскликнули мы с чайником. А он даже подпрыгнул от решительности (или мне так показалось?).

Выкупанный, отмытый, но изрядно посиневший от невзгод Свисток приступил к работе. Пока что я ношу его в руках от места отдыха к носику чайника, но он наслушался от коллег-пленников различных историй, и решил поиграть в Джона Сильвера – потребовал сделать ему деревянный протез.

Придется вырезать. Прошлое ни вернуть, ни изменить. Но можно побеспокоиться о будущем.