Что такое «народные» средства

Невозможно общаться с живыми объектами и не пытаться так или иначе изменить их состояние, повлиять на них. Для понимания не нужны другие животные или растения, достаточного самого человека: если сильно болит голова (например), то обычно принимают лекарство, но-шпу, анальгин, спазмалгон или другие препараты.
Более того, алкоголь в виде пива, вина, крепких спиртных напитков тоже биохимически вмешивается в работу организма. Поэтому понятно, что те, кто активно занимается садоводством, огородничеством, цветоводством или любыми видами животноводства, не зависимо от назначения, например, комнатная собачка «для себя», стараются применить различные средства, влияющие на самочувствие, производительность, урожайность или здоровье живого объекта.
Например, это может быть корректировка питания. Кормление живых существ подготовленной пищей не является вполне полноценным. Так, арахидоновая кислота есть только в свежем жире (сале), а по истечении шести часов после забоя распадется. Свежая трава всегда лучше сена, в ней весь комплекс витаминов. Кислотность грунта нужно регулировать в зависимости от того, какое растение выращивают.
Все рекомендации основаны не только на наблюдении, но и на исследовании как состава пищи/удобрений, так и на изучении обмена веществ внутри живого организма. Результаты исследований дают объективную картину биологических процессов.
Любой живой организм – одноклеточные, растения, животные – это сложнейшая система, и изучение продолжается, постоянно происходят если не открытия, то существенные уточнения понимания биохимии.
Все это научный подход, результатом которого стало колоссальное увеличение урожайности культур, повышение стойкости ко многим болезням, рост эффективности использования животных.
Но есть и «народные» методы. Основное свойство апологетов народных методов – паническая боязнь, неприятие достижений науки. При этом те, кто читают (или имеют возможность прочитать) этот текст отнюдь не брезгуют новейшими достижениями в сфере коммуникации, ведь это дает возможность постить никому не нужные селфи, но активно не применяют «химию».
Природа народных методов ясна – Советский Союз с его убожеством. Не было ни семян F1, ни комбикормов нужного качества в широкой продаже, ни даже возможности иметь дом в селе, если у тебя есть квартира в городе.
Но прошло 30 (!) (практически) лет с развала Союза. На агрорынок бывшего СССР пришли мировые корифеи – Байер, Сингента и другие. Что же заставляет до сих пор рекомендовать к использованию в растениеводстве йод, например? Да, он нужен растениям. В удивительно микроскопических дозах. Или красный перец против тли? Ответ простой: перенесение собственных ощущений.
Если помазать царапину на руке йодом, то это остановит инфекцию. Вопрос: что есть действующее вещество, йод или спирт, в котором растворен йод? В такой же степени (то есть никак) может помочь применение раствора бриллиантового зеленого (а это, как известно, тетраэтил-4,4-диаминотрифенилметана оксалат. Так что не понятна граница для «естественных, натуральных» средств ухода за посевами. Если это не химия, что тогда химия? В Европе зеленку признают эффективным антисептическим средством, но не применяют из-за недоказанности канцерогенной безопасности. В растениеводстве зеленку применяют, да, есть такое, как ГЕРБИЦИД.
Другими словами, «народники» переносят свои собственные ощущения на ощущения насекомых и растений. Но тогда нужно признать, что интеллектуальный уровень «народника» соизмерим с уровнем интеллекта растения.
Для того, чтобы народный» метод стал действительно методом, должны пройти длительные клинические испытания. Это все было проделано в отношении печной золы в течение столетий. Зола раскисляет почву; служит для растений источником микроэлементов; успешно борется с крестоцветными блошками. Но и тут неуемная фантазия проявляет свою активность. Выписываются заковыристые рецепты по хранению и применению золы.
Примерно 6 поколений (человеческих, а не растений) назад прошли последние картофельные бунты, когда крестьяне отказывались сажать и есть картошку как ядовитое растение. Примерно тогда же в России получили первые урожаи помидоров в течение одного вегетационного периода, причем вначале использовали рассаду, а в конце дозаривание. Первые колорадские жуки появились на наших землях только два поколения назад.
Вывод.
Народные средства в растениеводстве и в животноводстве – это не вчерашний день. Это тупиковая ветвь в экономической и интеллектуальной эволюции. Это публичное признание неумения мыслить, анализировать причины и следствия, неспособность проводить чистые испытания с контролем и перепроверкой не только на своем участке, но и с помощью сообщества. Признание ненависти к достоверной информации, зачастую лени даже открыть статью в Википедии.
Но это и право быть уверенным в своей правоте. Каждый выбирает сам.

Львица. Утро

Утром Львицы не было. Я проснулся на диване, заботливо укрытый пледом. И что характерно, плед с леопардовым принтом был в шкафу на полке. Значит, Львица нашла его, достала, увидела и не была шокирована. В этом был первый урок мне: не суди о других по себе, смотри на собеседника, пытайся понять его. Люди ведь тоже регулярно наносят на одежду лица других, это же не значит, что они их победили в бою.
Стало обидно и грустно. Почему ушла? И даже не попрощалась. Оказывается, забота и равнодушие могут выглядеть совершенно одинаково – в молчаливом уходе.
Где ты? Почему не осталась?
В голову лезли всякие вопросы, главным из которых был: «Случайно ли все в жизни происходит, или преднамеренно?»
Я думаю, что все случайно. Но человек способен использовать неожиданные ситуации, встречи, знания, явления себе на пользу. Как часто случайная встреча перерастает в знакомство, дружбу, в отношения. Бессмысленны любые отсылки к религии, никто никем не управляет и ничего не подстраивает. Человек себя слишком мало знает, потому что он, то есть его психика – самое сложное в мире явление. Можно изучить геном любого живого существа, но вряд ли когда-то мы узнаем тайну симпатии.
И таким образом во всякой случайности своя преднамеренность.
Львица, Львица! Почему ты меня не дождалась!
Спасибо за то, что приходила. И знаешь, что? Теперь я буду тебя ждать. Даже за двоих, за тебя тоже.

Свисток

Свисток был приделан к Чайнику. Родились они в один день, и с тех пор жили с ним дружно, параллельно работая на своего хозяина, любителя чая. Причем каждый выполнял свою работу, Чайник грел воду, доводя ее если не до белого каления (не видно, что там внутри него творится), то до кипения – точно. А Свисток радостно, громко и пронзительно возвещал всему миру про закипание и готовность к чаепитию. Обычно после этого гости этого бренного мира радостно сбегались, на стол ставили красивые чашки с блюдцами, клали ложки и тарелочки для угощения и начиналось ежедневное пиршество.

В некоторых царствах-государствах так любили эту процедуру, что гордились своей способностью разорвать булочки в клочки. И так и говорили всем и каждому:

— О, клок пора получить!

Ну, как-то так.

Чайник был умеренно пузатый и имел блестящую карьеру. Старомодный по характеру, он не признавал электричества, только прямой, непосредственный  нагрев. Дежурные по кухне не забывали его купать, и с увлечением «чистили перышки», то есть начищали бока до зеркального блеска, при этом не царапая полировку.

Свисток же считал себя самым важным элементом этой процедуры, и был в чем-то прав. Что толку от холодной воды в чайнике, и даже от кипящего кипятка, если он, Свисток, не протрубит об этом на весь мир? Известно ведь, и солнце не всходит до петушиного крика.

Свисток был весьма скромным. Со стальным характером в основе, он украсил себя небольшой дырочкой посередине и широким черным кольцом. А из инструментов имел черный же флажок, которым его приподнимали, чтобы он не получил ожог от горячей льющейся воды.

Свисток и выданный ему в помощь Чайник много лет исправно несли службу. Бывали и сложные моменты, когда на призыв Свистка никто не приходил, и уже выходил весь пар, а Чайник по инерции грелся. Но такое бывало редко.

Но однажды произошли изменения. Чайник со Свистком расстались. Конфликта не было, но после долгих лет совместного труда накопилась определенная доза усталости материалов. Теперь каждый стал жить своей жизнью.

Прожитое просто так не зачеркнешь, привычки и привязанности – это не прихватки, приоритеты легко не поменяешь. Чайник и Свисток стали гражданской парой. Никто не спрашивал, как другой проводит время, просто они встречались, были вместе и снова расставались.

Но однажды случилось необъяснимое. Свисток пропал. Чайник был весь на измене, не знал, что сказать или сделать, всячески привлекал внимание к ситуации, например, наполненный водой выскальзывал из рук, щедро выливая на пол воду и тем подавая сигнал Хозяину. Дескать не только убирай, но ищи Свисток. Не ленись. Давай вернем его в семью, а?

Воду вытирали, уголки обшаривали, но пропажа не находилась. Чайник понимал, что для такого абшида были веские причины, и все сильнее закрадывалась мысль о его похищении, пленении, насильственном удержании и пытках.

— Нет, Свисток не предатель! – был уверен Чайник. – Если что, то он будет или свистеть легальную песню, или замолчит навеки. И горькая слеза сочувствия скатывалась по его носику, оставляя след на скатерти.

Шло время. Минута за секундой, сутки за часом, месяц за неделей. Порядок устоялся. Теперь хозяин прямо заглядывал в носик, и смотрел, кипит или не кипит? Повышенное внимание могло быть лестным, но важнее было восстановить status quo.

И вот однажды радость вернулась в дом. Чайник так ошалел от счастья, что даже ничего не сказал, а только прижался к своему дружку. Щедро поливая его водой, он пытался смыть со Свистка всю накопившуюся грязь, помогая забыть пережитое. А забывать было что, очевидно. Свисток изменился внешне, заматерел, полностью потерял следы былой черной пластмассы, которые считал прообразом ливреи.

— По случайности, немного отстав от Чайника, - начал свой рассказ Свисток, - я попал в плен. Причем все время я был рядом с тобой, сантиметрах в сорока. Один раз я даже видел, что вы меня ищете, но, связанный сухой атмосферой крепче, чем кляпом, я не мог издать ни звука, не мог ни шевельнуться, ни как-то подать сигнал. Это было трудное время. Знать, что вы беспокоитесь, переживаете, слушать ваши разговоры обо мне – и не иметь возможности даже свистнуть. Но ваша вера в меня – вот допинг, который помог мне выстоять, вытерпеть все невзгоды. А терпеть было что. Меня держали в печи, пытая огнем, пытались перевести из твердого в аморфное состояние, но не сломили!

Кстати, я там был не один. Со мной вначале были три консервные крышки, а потом одну куда-то забрали. Я так за нее переживаю, а вдруг к ней применят кислоту? Может, спасем подружек?

— Обязательно спасем! – в один голос воскликнули мы с чайником. А он даже подпрыгнул от решительности (или мне так показалось?).

Выкупанный, отмытый, но изрядно посиневший от невзгод Свисток приступил к работе. Пока что я ношу его в руках от места отдыха к носику чайника, но он наслушался от коллег-пленников различных историй, и решил поиграть в Джона Сильвера – потребовал сделать ему деревянный протез.

Придется вырезать. Прошлое ни вернуть, ни изменить. Но можно побеспокоиться о будущем.

Соловьи

А вы заметили, что соловьев уже нет?

Масса других птиц вышла на авансцену певческой птичьей эстрады. Несть числа исполнителей, и весь их труд сливается не в какофонию, а в слаженный хор солистов. Каждому голосу есть место, каждый упомянут в программке. Партии расписаны Луною на нотном стане проводов.

Но отделение с соловьями уже закончилось. Ждите новых гастролей. Обещали прибыть.

Львица

Вот как было дело: вечером, но еще не стемнело, раздался неясный писк, а может быть рев, но вроде не визг и не стадо коров, как будто слон могучий топнул ногою, и свет угас, лишив нас покоя.

Кто-то царапался в калитку. Я пошел открывать, изнутри был накинут крючок. Открыл… и остановился в изумлении. Передо мной стояла Львица. Это был не котенок, забавный резвый, это мать Львиного семейства, в полном расцвете сил и красоты.

Я отступил с дорожки не из страха, а из уважения. Если бы у меня была мушкетерская шляпа, я бы обмахнул ею дорожку, согнувшись в глубоком изящном поклоне. Но я не мушкетер, я старый крестьянин, и привык к лопате, вилам, граблям и ведрам, и поэтому вместо изящного у меня вышел только уважительный и не слишком глубокий поклон.

— Прошу вас, госпожа.

Я пошел впереди, показывая дорогу. Мне нравится это слово – госпожа. Это не уничижение моей гордости, это взаимное уважение.

В комнате я застелил на диван большое зеленое покрывало, и предложил Львице устраиваться поудобнее. Как предусмотрительно было с моей стороны пару дней назад сменить леопардовое порывало на нейтральное. Мало ли какие ассоциации могли возникнуть у гостьи.

— Хотите пряников с молоком? – предложил я. Мне было трудно решить, чем угощать. Прекрасные маринованные огурцы с картошкой вряд ли заинтересуют. Правда, во дворе бегает пара курочек, но было бы некорректно их знакомить. А молоко кошке вполне можно. Но как его предложить? Выручила сама Львица:

— Сюда тазик с молочком, пожалуйста, - и подбородком указала на пол у дивана. Если проблемка решена, то и не ходишь, а летаешь, как на крыльях.

В мгновение ока все было доставлено. И новенький эмалированный тазик с молочком, и большой поднос с пряниками, и беседа с хозяином. Не считаю себя светочем премудрости, но раз выбор пал на меня, то не махать же мне негативно руками с криком:

— Ой, нет, я не готов, я не то, что вам нужно, я хоть и толстый, но не вкусный... бррр…, то есть я хотел сказать, не интересный!

Полилась неспешная беседа. Каждый рассказывал о своем, и в первую очередь о себе через свой опыт, через свое окружение. Через свои привычки – не в лоб рассказывал, а опосредствованно. Было очень интересно обмениваться фразами и историями, пытаться понять, как выгладит саванна, что такое охота на антилопу, когда нужно кормить своего ребенка, и думать, а как рассказать о себе? Рассказать не строгими цифрами географических долготы и широты, метеорологическими давлением, температурой и инсоляцией, а эмоциями своей жизни, как рос, кто родители, с кем играл, что люблю.

Я слушал, и мне рисовались картины далекого места, с диковинными птицами и растениями, с другим климатом и правилами, с совсем другой жизнью и ценностями. Но что удивительно, чем больше я слушал, чем больше я рассказывал, тем сильнее убеждался в том, насколько мы похожи. Да, внешне совершенно различны, я человек, она львица, но любовь к жизни, схожие ценности делают нас абсолютно одинаковыми. Эта одинаковость – основа взаимных уважения, доверия, заботы и помощи.

За окном стемнело. Молока в тазике почти не осталось, крошек было больше, чем пряников, но мне не хотелось уходить, заползать хоть и в мягкую, но холодную постель, и я прилег рядом со Львицей. От нее пахло выпитым молоком, далекими странами и надежностью. Львица зачехлила когти и укрыла меня своей тяжелой, но теплой лапой.

Пришла ночь.

Мы заснули.

Это было прекрасное время

Когда я приходил из школы и был волен распоряжаться собой и своим временем. Возможностей было много.
Например, пойти в Рощу, или в школьный двор (я жил рядом), или во двор, или остаться дома.

Роща
Роща – это на восток от Бабьего Яра. Это во многом таинственное место, бывшее еврейское кладбище, давно не действующее, и по понятным причинам заброшенное. Некому было ухаживать за могилами, и они пребывали в запустении, а оградки места последнего успокоения были только источником металлолома.
Свободные от надгробий клочки земли не пустовали, на них за оградой из колючей проволоки (не из лагеря ли?) были возделанные огородики. Когда хочется кушать, то посадишь и на газоне. Постепенно участки пропали.
В Роще было большое Куликово поле, вытоптанное до глины и идеально ровное. Там происходили серьезные футбольные баталии, играли ребята постарше, и воротами служили не брошенный портфель и кирпич, а воткнутые в землю палки. Об игре там договаривались заранее, и набирали команды. Часто для объективности использовали кодовые слова. Двое ребят отходили в сторону и брали себе разовые ники, например, «Я шишка, а ты огурец», подходили к лидеру одной из команд и спрашивали:
- Шишка или огурец?
И владелец выбранного капитаном ника переходил в его команду. Следующая пара задавала свой вопрос лидеру другой команды.
Вся эта процедура имела странное, но всем понятное название «мататься» с ударением на первом «а».
Весной по Роще текли большие ручьи, были гигантские заросли барвинка, а на бывшем стрельбище можно было из обрыва наковырять пуль. Детей из младших классов осенью водили собирать листья, знакомили с деревьями и все боялись таких больших и опасных змей, как медянки. Хотя никто их в глаза не видел.

Школьный двор
Очень интересное место, просто изрядно поднадоевшее: из окна класса смотришь на школьный двор. На продленке играешь на школьном дворе. Физкультура на школьном дворе.
Большой двор семидесятой школы с одной стороны был ограничен учебным зданием, с другой учебными мастерскими (первый этаж, на втором – физкультурный зал), с третьей – пришкольным садом и с четвертой – длинным столом со вкопанными по бокам скамейками, и за ними – забор частного дома.
Пришкольный сад был довольно хороший, в нем были яблони, абрикосовые деревья и клубника. Правда, до спелости это все не доживало, особенно марельки (недоспелые абрикосы).
Футбольные команды формировались по такому же принципу, он был универсален. Иногда сражались и три команды (на поле две, понятно), например, играли до пяти голов, и проигравшая команда подлежала замене. Снова до пяти голов.
Зимой же школьный двор обладал особым шармом. В ноябре заливали каток, и он работал всю зиму. Расчищенный снег ограничивал зону катания красивыми сугробами. Но для полного наслаждения нужно было иметь коньки. А у меня их не было. Давал амуницию покататься Валера Кулик, наш соученик. Он жил довольно далеко, на Щусева, напротив дома культуры строителей, и оставлял коньки на вахте у техничек.

Двор
Двор был хорош тем, что он рядом. Вышел из подъезда – и уже на месте. Детей в доме было очень много, и различных игр. Это и классики, и резиночка, и скакалки, и выбивной. Главное – побегать, показать какой ты ловкий и вообще насладиться.
Но ничто не бывает вечным, и из окон регулярно звучало:
- Саша, домой!
И один из участников игр с горьким вздохом отправлялся на призыв. А если это был собственник мяча то грусть имела вселенские (в масштабе двора) размеры.

Лучшее занятие
Однако лучшим занятием было чтение. Дома были различные книги, и приключения в виде первого издания «Библиотеки приключений», и героико-бытовые в виде оранжевой Библиотеки пионера, и десятитомник Детской энциклопедии, и отдельные книги. Не все привлекали и были понятны, например, таинственный Диккенс со своими страшными рисунками, или непонятный Вальтер Скотт с тяжелыми (для меня) текстами.
Но наслаждение от чтения не ограничивалось только собственной или официальными библиотеками. А вот у Валеры Еременко, одноклассника, было полное подписное собрание Жюля Верна, а у Галины Кирилловны, классной руководительницы, был весь Герберт Уэллс, а у того то, а у этого это….
И вот придя из школы про все забываешь, и переодеться, и поесть, просто падаешь с книгой на диван, и погружаешься в совершенно иной мир, мир умных и справедливых людей, в мир мужества, отваги и героизма, в мир, где ценятся знания и находчивость, верность и честь, совесть преданность.
Это был не только мир грез, это был источник знаний в культуре, науках, этике, эстетике, это был свой неповторимый мир.
Очень, очень трудно было оторваться от чтения и сделать к приходу мамы то, что нужно: переодеться, помыть посуду, поесть, убрать, всякое такое…
Это было прекрасное время.